Если вы попросите случайного человека назвать хотя бы один из университетов так называемой Лиги Плюща с большой долей вероятности услышите в ответ Гарвард и Йель.
Как один из самых известных университетов мира, Гарвард, благодаря в том числе массовой культуре, оброс большим количеством легенд. О том, что тут учится вся политическая элита США и что это одна из самых сильных юридических школ в мире. В общем, Гарвард – это то место, где формируется будущее мировое правительство))
Соответствуют ли эти представления действительности?
Гарвард, если сравнивать его с другими американскими университетами, в которых мне довелось побывать – учебное заведение с традициями, это университет для людей с амбициями. При этом достаточно часто – это амбиция изменить к лучшему, если не мир, то страну, в которой ты живешь.
Философия Гарварда – о лидерстве, и, что важно, об ответственном лидерстве. И эта амбиция – быть лидером – и некая причастность к кругу людей, которые разделяют похожие убеждения, она очень здесь ощущается.
Если сравнивать с тем же Стэнфордом, в котором я побывала в конце учебного года, то это абсолютно разные по своей идеологии учебные заведения.
Стэнфорд – о творческом развитии, об инновациях и предпринимательстве.
В то время как Гарвард – о решениях, которые определяют политическую и экономическую повестку будущего.
О том, как поступить в Гарвард
В Гарварде нет отдельной школы журналистики, как, например, в Колумбийском университете, но есть Nieman Foundation for Journalism.
Стать стипендиатом этой программы можно пройдя отбор, который предполагает выполнение нескольких условий.
В первую очередь – это предоставить на рассмотрение конкурсного комитета свои лучшие работы.
Также от аппликантов требуется интересное и насыщенное CV.
В силу того, что я из такой особенной страны как Украина и для независимой журналистики у нас всегда существуют вызовы и сложности, я заинтересовала фундацию как потенциальный стипендиат.
Для поступления на мою программу нужно было написать два эссе. Особое значение при поступлении в Гарвард, на любую программу в любую школу – имеют твои эссе. Эссе – это главное, на что обращает внимание комиссия, которая принимает решение – будешь ли ты учиться в Гарварде, или нет.
В первом рассказать о своем жизненном пути, с какими сложностями я сталкивалась, что мотивирует меня делать то, что делаю, к чему стремлюсь и ради чего работаю журналистом.
Во втором – защитить и представить тему для своего исследования. Потому что Nieman Fellowship дает тебе статус исследователя, который приезжает в университет для изучения актуальной темы.
Темой моего исследования были медиа в Украине, независимые от бизнеса и от политик. Проще говоря: как в стране с переходной демократией построить успешную бизнес-модель независимого медиа.
Также очень важны рекомендации. Ты заполняешь аппликационную форму на сайте и указываешь контактные данные своих рекомендателей. После этого им приходит на e-mail письмо с просьбой заполнить форму рекомендации и они пишут о своем опыте работы с тобой.
В моем случае это были редактор The Economist Аркадий Островский, основатель "Украинской правды" Алена Притула и редактор OCCRP Влад Лавров, его организация занимается журналистскими расследованиями.
Финальная часть отбора – видеоинтервью, которое с тобой проводят члены конкурсной комиссии.
О процессе обучения
Программа Nieman – это программа исключительно для журналистов, фотографов и режиссеров-документалистов.
Ежегодно для участия в ней отбираются 12 американских журналистов и 12 иностранных участников. В этом году было еще три журналиста-расследователя американских локальных медиа.
В большинстве своем участники этой программы – либо очень известные журналисты в своих странах, либо уже достигшие определенных успехов. У нас, к примеру, в группе учились два лауреата Пулитцеровской премии.
Всем, конечно же, интересно как выглядит учебный процесс. У нас была своя отдельная программа в Nieman – воркшопы и семинары, которые касались не только будущего медиа, но и глобальных тем.
К примеру, на один из семинаров пришел руководитель Астрономической лаборатории Гарварда, который рассуждал на тему колонизации Марса или Луны.
У нас была возможность общаться с известными американскими философами, политиками, политологами и писателями.
Отдельно мы изучали тактику переговоров, дизайн-мышление, технику публичных выступлений, работу с травмой.
Также у нас были семинары, где участники программы рассказывали о своем жизненном пути – о том, почему они делают то, что делают. И это тоже важный элемент обучения, когда люди одной профессии учатся друг у друга.
Кроме этого, у нас была возможность учиться в разных школах Гарварда. И вот тут ты уже сам выбираешь, что ты хочешь. Только в одной Harvard Kennedy School, самой известной школе госуправления в мире, – более 500 классов. Из всех школ ты можешь выбрать 5-6 классов на семестр.
В первом семестре у меня, например, был класс Саманты Пауэр, который назывался "Геополитика и будущее прав человека". Саманта – бывший посол США в ООН, человек известный в Украине благодаря своей позиции во время активной фазы оккупации Россией Крыма в 2014 году.
Также в первом семестре я взяла курс "Геополитика энергетики" с Меган О'Салливан, которая работала советником по энергетическим вопросам в Ираке и Афганистане с администрацией президента США Джорджа Буша-младшего.
Был очень интересный курс, который можно перевести как "Лидерство в сфере национальной безопасности". Вел его бывший министр обороны США Эштон Картер. Ему я благодарна за то, что научилась писать мемо – аналитические записки, в которых ты на двух страницах выкладываешь план решения какой-то важной проблемы в сфере нацбезопасности.
К примеру, как имплементировать решение о вооружении Сирийских демократических сил, часть которых признана террористической группировкой в Турции, летальным оружием. При этом не испортив отношений со страной-членом НАТО.
И ты, как эксперт в сфере, должен полностью обозначить план действий: сколько инструкторов должны быть отправлены в Сирию; как сделать так, чтобы оружие не попало в руки террористов и не использовалось курдами после того, как ИГИЛ будет повержен.
Это очень полезно и помогает потом эти подходы реализовывать в других сферах.
Я также взяла курс по гуманитарному праву в Гарвардской школе права и почувствовала себя… Скажем так, если сравнивать студентов Гарварда, то студенты Гарвардской школы права – это отдельный привилегированный класс: то, как они формулируют свою точку зрения, как они владеют языком и какое количество документов могут прочитывать с потрясающей скрупулезностью к деталям – этому еще учиться и учиться.
Были курсы посвященные лидерству и техникам публичного выступления. Вообще, навыки публичной речи в США – это базовый навык, которым овладевают еще со школы.
О запоминающихся гарвардских выступлениях и лекциях
Самое запоминающееся – это выступление Ангелы Меркель, на нашем выпускном в конце мая, когда несколько тысяч человек выпускались из Гарварда.
В этом году почетным гостем стала Меркель, которая рассказывала о своем жизненном пути и о том, как она была простым химиком из Восточного Берлина, когда еще существовала Берлинская стена. И каждый день она ходила мимо этой стены и думала о том, что эта стена стоит на ее пути и ограничивает ее развитие, но при этом не ограничивает ее творческий потенциал и ее помыслы.
И в итоге, химик из Восточного Берлина становится канцлером Германии, а сейчас является одним из главных лидеров ЕС. Это о том, что возможно все.
И она как раз студентам Гарварда смогла донести, что возможно все. Она говорила о том, что старый мир рушится и мы держимся за старые ценности, что сейчас время турбулентности, когда одни устои уходят в прошлое, а другие еще не сформулированы и мы возможно их боимся, но не стоит бояться, потому что за Берлинской стеной, когда она рухнула, было что-то другое.
Мир меняется, он динамичен, и нам нужно это понимать и чувствовать. За чертой неизвестного будет что-то новое и нужно быть готовым к этом.
Также меня очень вдохновила лекция главного редактора The Washington Post Мартина Бэрона. Потому что я поняла, что не одинока в своей тревоге за профессию журналиста, и что, на самом деле, и в Украине и в США вызовы профессии схожи.
И что и The Washington Post, и украинские издания с этими вызовами не справляются.
Я имею ввиду бум социальных сетей, фейковых новостей, сложность в защите качественной журналистики.
Потому что и профессионалов становится меньше, а информации больше, и покрывать все темы все сложнее и сложнее с каждым днем.
Американские медиа также испытывают кризис доверия и кризис бизнес-моделей. Барон говорил, что только факты помогут выжить журналистике в этих условиях.
О разнице между американскими и украинскими ВУЗами
Уезжая из Гарварда, я, кажется, скупила половину магазина университетской символики – футболки, кепка, блокноты, свитер, несколько регланов, спортивная форма, рамка для фотографий, ручки, фляги для воды – все Гарвард.
Когда я приезжала в Гарвард год назад, мне все это казалось нелепым, но проучившись год, я поняла, что когда ты надеваешь футболку Гарварда, или носишь на лацкане пиджака гарвардский значок, или пьешь кофе из гарвардской кружки, ты несешь ценности этого университета в своей среде.
Не то чтобы мне промыли мозги, но с учебой в Гарварде связан один из лучших периодов моей жизни, где я встретила невероятно умных и талантливых людей, которые меня вдохновили.
Ключевая разница между украинскими и американскими вузами в том, что ты становишься причастен к чему-то, что с тобой остается всегда.
Куда бы ты не поехал, ты можешь прийти в Гарвард Club, как выпускник университета, и тебе будут рады.
И ты гордишься тем, что часть этого комьюнити, что учился год в Гарварде и являешься его выпускником.
В украинских ВУЗах этого нет – исключение составляют только выпускники Киево-Могилянской академии.
Это ключевая история – ценность, которая формируется десятилетиями.
В выпускной вечер проходит также встреча выпускников, на которую съезжаются, например, даже выпускники 1957 года. Это бабушки на инвалидных колясках, дедушки в кепках Гарвард с годом своего выпуска, которая за 60 лет уже выцвела и выгорела.
Тысячи людей со всей Америки и со всего мира приезжают на эту встречу, чтобы увидеть своих одногруппников.
Ну и конечно же, все дело в бюджетах. Когда ты понимаешь, что бюджет одной только Harvard Kennedy School 1,3 млрд долларов в год – то вопросы могут быть сняты уже на этом этапе.
Чему учат преподаватели в Гарварде?
Преподаватели в Гарварде учат думать. На каждый класс ты должен прочесть 200-300 страниц – это могут быть и литературные произведения, и философские труды, и материалы The New York Times двухнедельной давности.
Преподаватель постоянно спрашивает студентов: а что вы думаете по этому поводу? А как надо было поступить в той или иной ситуации?
Вся система обучения построена на изучении кейсов.
На одном из классов Саманты Пауэр на примере геноцида в Руанде, когда в течение 6 недель было вырезано 800 тысяч человек, мы рассматривали, что происходило тогда в Африке и как это развивалось. Почему не было реакции со стороны ООН и со стороны США? Что нужно было делать? Каким должен был быть реальный план действий?
Второй пример – это моделирование, когда вы моделируете работу какой-то организации. В классе "Геополитика энергетики" мы моделировали участие нескольких компаний в конкурсе по разведке месторождений в Мексике и Ираке. И на основе данных, которые тебе дали, в том числе и геополитической ситуации, нужно было принимать решение об инвестициях в тот или иной проект.
После этого ты понимаешь, как работают те или иные институты. Это практические навыки, которые тебе пригодятся в будущем.
Для преподавателей важна подготовка к каждой лекции, многие их выступления по своему формату напоминают TED.
Почему?
Потому что в конце каждого курса ты их оцениваешь, и ты пишешь свои замечания к курсу.
Это может быть курс Эша Картера – бывшего министра обороны, но студенты оценивают его и пишут что было хорошо и что было плохо.
И ассистенты профессоров просят быть студентов с ними помягче.
Я помню, как один ассистентов Картера просил: "Ребята, будьте добрее, потому что это первый курс Эша Картера в Гарварде". Потому что студенты уже следующего года при выборе того или иного курса будут учитывать наши отзывы.
Мне сложно представить подобное в украинском вузе. Как бы лекции в университете читал бывший министр обороны Украины? А здесь, в Гарварде, Эш Картер переживает о том, что напишут о его курсе, потому что среди профессоров Гарварда существует конкуренция за своих студентов.
Гарвард меня научил учиться. И я уже не могу остановиться)) У меня есть желание учиться всегда и везде.
Учиться нужно и учиться никогда не поздно.