Инна Прибора провела очередной необычный эксперимент, который развеял опасения насчёт ленивой детской натуры. Она устроила для ребёнка месяц анскулинга (без учёбы, кружков и полной свободой выбора), чтобы подтвердить теории о том, что ребёнок сам потянется к знаниям. Или нет.
Человеческие представления о том, как надо учить детей, неоднократно менялись. Скажем, охотники-собиратели позволяли детям много играть, не заставляли сдавать постоянные тесты, не грозили, чуть только охотничий ребёнок приляжет вздремнуть: «Почему ты не готовишься к зачёту? К инициации то есть. Скоро тебе предстоит убить оленя и простоять всю ночь на одной ноге на высоком столбе!».
В аграрном обществе дети сначала помогали взрослым, а потом уже учились. И хотя учить было особо нечего — ни списка литературы на лето, ни органической химии — считалось важным не жалеть розги для детей. Чем сильнее учитель прессует учеников, тем больше толку из них получится. Ну хоть текст молитвы-то они запомнят! До последних столетий даже в самых цивилизованных обществах считалось, что знания надо передавать подзатыльниками, стоянием на горохе и прочими жёсткими способами, которые способствуют усвоению материала.
Гуманисты-просветители, конечно, пытались рассказать что-то об образовании, но их особенно никто не слушал. Одно дело — гуманисты, а другое — сын неучем растёт!
В XX веке человечество немного одумалось: возникли прогрессивные образовательные практики, основанные на убеждении, что в ребёнке уже заложено стремление развиваться и постигать сложные материи. Надо только убрать зануду с розгой и унылую учебную структуру. Школы, классы, расписания, давление — всё это лишняя суета, уверяли многие теоретики.
Впрочем, сейчас у анскулинга (это форма обучения без конкретной программы и промежуточных аттестаций до 9 класса) много сторонников.
Идея страшно привлекательная. Во-первых, ребёнок сразу видит, что мама ему доверяет, раз не повела в школу, а оставила наедине с котом и сборником древнегерманского эпоса. Во-вторых, избавляет от мучений, связанных с домашними заданиями, визитами к директору и чтения родительских чатов.
Я должна была попробовать. Мой почти 9-летний сын и так не обременён домашней работой: он числится на семейном обучении и ходит в частный клуб, в котором дети занимаются всем чем угодно (от развития эмоционального интеллекта до робототехники и древней истории), но только не программой государственной школы.
Мне всегда казалось, что весёлые байки про Аристотеля — гораздо более ценная вещь, чем тот набор фактов, которым кормят детей в начальной школе.
Вообще-то, меня иногда грызли тоскливые мысли, что рано или поздно всем детям, даже тем, которые программируют робота с эмоциональным интеллектом, придётся сдавать тесты и отступать две клеточки. И чтобы снять свою тревогу, я усаживала Егора за прописи и тренажёры «Делим в столбик».
Но на время эксперимента (1 месяц) я избавилась от этих трусливых выходок и предоставила сыну возможность проводить досуг так, как он считает нужным: если он внезапно не хотел идти на какое-то занятие — мы не ходили (это случилось всего пару раз). Никаких напоминаний об уроках, никаких тетрадок, никаких олимпиадных задачек: «А вот смотри — любопытное задание со спичками!». Мы даже не смотрели обучающие видео с опытами. И я вела себя так, будто в генетическом коде человеке уже заложено стремление избавиться от печатных букв и пользоваться только прописными.
Посмотрим, до какого дна человек способен развиться за месяц, думала я. С одной стороны, меня мучили невнятные опасения, что парень станет стрелять из пневматики по стаканам и петь матерные частушки. С другой — со мной был Александр Нилл, Питер Грей, Кен Робинсон и прочие умные ребята, которые верили в то, что ребёнка мёдом не корми, дай разобраться в устройстве мира или хотя бы разобрать отвёрткой будильник.
Ребёнок изначально умён и практичен. Если оставить его в покое, без всякого давления со стороны взрослого, он будет развиваться до тех пределов, до которых вообще способен развиваться.
Из книги Александра Нилла «Саммерхилл. Воспитание свободой».
Сначала эти пределы, о которых писал Нилл, не поражали воображение. Например, досадным достижением на пути развития оказалась привязанная к шведской стенке железная труба. В трубу он пускал сверху шарики, а сестру заставлял собирать их по квартире. Слышала звук шарика в железной трубе и я бросала горькие взгляды на сборник задач Перельмана. Но потом труба обросла подробностями: к ней присобачили пластиковые ответвления, обмотали слоями скотча и сделали почтовую систему, в которую младшим по званию можно отправлять распоряжения и образцы предметного письма.
Из других достижений:
Ползал в пододеяльнике по полу, изображая чёрного монаха.
Репетировал кувырок с разбегу.
Прослушал альбом The Prodigy (господи, почему The Prodigy? Как он их откопал под слоем нормальной музыки?).
Если вы вдруг внезапно дали ребёнку свободу не учиться, то не стоит ждать, что он тут же станет раскрывать свои таланты и подтверждать слова Александра Нилла. Сначала он станет радовать вас бессмысленными и дикими занятиями. Например: с деловым видом долбить лёд ржавым железным болтом 30 минут подряд.
Мы загоняем детей в рамки и заставляем их приспосабливаться. Мы принуждаем их к ненормальной обстановке, когда они должны большую часть времени проводить под присмотром взрослых, сидеть за партами, слушать и читать то, что им неинтересно, и отвечать на чужие, ничего не значащие для них вопросы. Мы оставляем им всё меньше времени на игры и поиск чего-то действительно интересного.
Из книги Питера Грея «Свобода учиться».
Поиск чего-то действительно интересного продолжился.
Играл на пианино. Очень похоже на The Prodigy.
Читал подростковые повести и фэнтези.
Остальные книги вывалил из шкафа и вместе с сестрой, поставив их на корешки, сделал огромный лабиринт по всей квартире.
Позвал друга, с которым они пять часов подряд расстреливали из автоматов игрушечных дартвейдеров.
Играл в войну во Вьетнаме. Сломал стул.
Нельзя не заметить, что оставленный в покое ребёнок начинает проявлять инициативу и реализует свои творческие порывы. Наша проблема в том, что мы их не особенно ценим. Нам нравятся хорошие дети, которые делают то, что велено. И если нервному родителю невыносимо смотреть на плоды инициативы детей, надо просто убрать подальше острые предметы, купить грязеотталкивающую одежду, обернуть полиэтиленом антиквариат, а затем отойти куда-нибудь подальше, чтобы избавить себя от преждевременной седины.
А ещё хороший успокаивающий приём — подобрать для детской деятельности верные слова: не дубасит со всей силы по барабану, а развивает чувство ритма. Не ссорится с сестрой — а прокачивает навыки дискуссии. Не портит интерьер («Куда ты потащил письменный стол?!») — а учится самостоятельно организовывать пространство. Таким образом, любое идиотское начинание, как вы сами заметите, окажется очень полезным и благим делом.
В наше время на детей действует больше раздражителей, чем когда-либо в истории человечества. …Но им нельзя на это отвлекаться, иначе их ждёт наказание. Отвлекаться от чего? От скучнейшей тягомотины, которую преподают в школах.
Кен Робинсон в TED-выступлении.
Взамен любой скучнейшей тягомотины, у ребёнка найдётся своя тягомотина.
К третьей неделе академические интересы моего ребёнка возобладали над всеми остальными. Егор начал записывать события прошедшего дня и составлять длинные списки «Какие всевозможные ручки я куплю в канцелярском магазине, когда их изобретут».
Углубился в чтение. Среди прочитанного сотни страниц «Хроник Амбера», Стивенсона и «Дюны» Герберта. Пересказывал пятилетней сестре приключения Суфира Хавата, хотя она пыталась покинуть помещение.
Переписывался с друзьями с моего аккаунта в соцсетях. Переписка шла на таинственном языке смайликов и гифок. Заметила, что маленькие мальчики любят слать друг другу плачущих котят.
Сделал презентацию из пяти слайдов с картинками и текстом на тему: «Почему я не хочу, чтобы зима кончалась». На картинках кроме видов зимы были почему-то котята.
Сделал в «Скратче» игрушку — ведьмы играют в футбол. Сам попросил помощи у дяди-программиста. На пути к обучению преодолел сопротивление дяди-программиста.
Открыл «Занимательную физику» Перельмана! Задумчиво смотрел в неё (йес!)
Нашёл под кроватью комиксы «Экономикс. Как работает экономика.» За ужином мучил взрослых: «Папа, расскажи про коммунизм. А почему Карл Маркс ошибался в своих теориях»?
Возможно, многие люди слушали теории Маркса принудительно лишь потому, что информацию о нём они находили не под кроватью. Если вам позарез надо, чтобы ребёнок что-то освоил, лучше убрать учебные материалы в какое-то труднодоступное место, как в советское время прятали конфеты к празднику. Кроме того, многие дети, как, например, мой ребёнок с радостью делают именно то, что ему запрещается. Это тонкий момент.
Вы приносите домой книгу и говорите: «Почитай, классная вещь!». До того как фраза будет закончена, вы понимаете, что интерес к ней уже никогда не проснётся. Человек вяло кивает и забывает о вашей рекомендации навсегда.
Почему Егор читал «Доктора Джекила и мистера Хайда»? Потому что я сказала, что это страшная книга и ему не стоит перед сном её читать
Почему он ухватился за Желязны? Потому что бабушка сказала, что это адская ерунда и дома её держать не стоит. Почему ребёнок не выпускает из рук 1000- страничную «Дюну»? Папа сообщил, что Егору её читать рано.
Кучи родительских проблем можно избежать, если помнить простую вещь: никому не нравится, когда ему указывают, что делать. Зато всем нравится принимать самостоятельные, иногда дерзкие и рискованные решения.
Школа обучает детей быть служащими и потребителями; учите своих детей быть лидерами и авантюристами. Школа обучает детей повиноваться рефлективно; учите своих детей думать критически и независимо. Хорошо обученным школой детям всё быстро надоедает; помогите своему ребёнку развить свой внутренний мир, чтобы ему никогда не было скучно.
Джон Тейлор Гатто.
Это прекрасные слова, но к сожалению, тут не сказано, что именно надо делать, чтобы развить внутренний мир ребёнка. Входят ли удары железным болтом в методы развития внутреннего мира? Надеюсь, что да. Во всяком случае никому из нас не было скучно за этот месяц.
Конечно, умные ребята, которые сыпят вдохновляющими цитатами и приводят в пример демократическую школу Садбери Валлей, в чём-то правы. Но у вас всегда будет отговорка: они просто не сидели на родительском собрании в вашей школе и не видели завуча Тамару Михайловну. Как можно не заставлять ребёнка учиться, если ему будет хуже? Для его же блага!
Но принуждение — это то, что действительно плохо работает. Банально, но сформировать устойчивый интерес к обучению помогает вот что:
Создание грамотной окружающей среды: кругом люди, которые с энтузиазмом учатся, разговоры, библиотеки, музеи, театры, а ещё книги, игры, правильные программы на компьютере, предметы, которые можно изучать (антиквариат всё-таки заверните).
Ощущение «я молодец, я могу».
Некоторая свобода выбора. Право ошибиться. И как это ни кощунственно — право отказаться от прописей в пользу перестрелки.
Автор: Инна Прибора